Первая книга очерков и статей «Говор зорь», изданная в Петербурге в 1909 году, была достаточно хорошо принята писательским сообществом, в том числе Л. Толстым и А. Блоком. Блок писал, что в книге Пимена Карпова «есть не одни чернила, но и кровь».

В 1910 году вышла новая книга Карпова –«У плуга. Умны крестьяне русские». Однако буквально сразу же она была запрещена к продаже «как подрывающая устои существующего строя». В 1911 году увидели свет сборники его стихов «Знойная лилия» и «У плуга…». А в 1913 году вышел роман «Пламень», арестованный и сожженный цензурой. Пимен Иванович писал также и драматические произведения («Три года», «Три зари» и др.).

Александр Блок заверил начинающего публициста Пимена Карпова, что «Говор зорь. Страницы о народе и интеллигенции» («Горящие зори»). «эта книжка не пройдет бесследно». Лестные отзывы о книге дал Лев Толстой, которому собственноручно Пимен Иванович отправил книгу и попросил высказать свое мнение. Ответ Толстого был опубликован в нескольких газетах – «Биржевых новостях» (1 декабря 1909 г.) и «Русской мысли» (февраль 1911 г.): «Получил Ваше письмо и книгу и прочел и то и другое с большим удовольствием», – писал великий русский писатель. «Книга Ваша понравилась мне своей смелостью мысли и ее выражениями. Для того чтобы высказывать горькие истины «образованным», нужно в наше время гораздо больше смелости, чем для того, чтобы высказывать их правительству. Но особенно мне понравилось в вашей книге то великое значение и та великая будущность, которую вы видите в настоящем деревенском крестьянине. Помогай вам Бог продолжать ту жизнь, которую Вы ведете, отдавая большую долю сил на деревенский земледельческий труд и досуг на писание, к которому вы очень способны…». Эти слова Толстого вдохновили молодого писателя.

И, наконец, скандально известный роман «Пламень» (имел подзаголовок «Из жизни и веры хлеборобов») был закончен Карповым в 1914 году. «Пламень» заметили не только критики, но и власть имущие. Прокуратура возбудила дело, по которому писателя обвинили в революционной пропаганде, богохульстве и порнографии. Святейший Синод добился конфискации книги. Лишь начало Первой мировой войны спасло Карпова от неминуемой тюрьмы. В 1914 году он был призван на военную службу в 1-й запасной пехотный полк, где через некоторое время организовал с другими военнослужащими несколько революционных ячеек среди солдат. Эта деятельность завершилась восстанием полка в начале 1917 году.

В отзыве на роман «Пламень» Александр Блок писал: «Рады мы или не рады, но нам придется из «Пламени» кое-что запомнить о России. Пусть это приложится к «познанию России»: лишний раз испугаемся, вспоминая, что наш бунт так же, как был, может опять быть «бессмысленным и беспощадным» (Пушкин), что были в России «кровь, топор и красный петух», а теперь стала «книга»; а потом опять будет кровь, топор и красный петух. Но не все можно предугадать и предусмотреть. Кровь и огонь могут заговорить, когда их никто не ждет. Есть Россия, которая, вырвавшись из одной революции, жадно смотрит в глаза другой, может быть, еще более страшной».

В 1920 г. выходят в свет сборники стихов и рассказов П. Карпова: «Трубный голос» и «Погоня за радостью», пьесы «Богобес» и «Три зари», а также поэтические сборники «Звездь» и «Русский ковчег».

В 1925 году было создано произведение, оценить которое однозначно нельзя. Это блистательный памфлет «Исповедь дурака», в котором автор выразил свое отношение к правящей партии следующими словами: «Рабы, своими мы руками с убийцами и дураками Россию вколотили в гроб». Карпов обращается к «дураку» (а таковым мог считать себя каждый, кто нейтральным безучастием или тем паче активной поддержкой способствовал триумфу Октябрьского переворота). У писателя нет иллюзий относительно «светлого будущего» страны под пятой «наркомубийцы Джугашвили…». Не менее поразительно и то, что памфлет в то время так и не был обнаружен.

Новая книга Карпова «Верхом на солнце» появилась в 1933 году, а спустя год ее автор даже стал членом Союза писателей. Однако многочисленным стихам и рассказам Карпова не суждено было увидеть свет.

Писатель был занесен в черный список «художников» патриархально-кулацкой деревни». Еще в 1931 году«Краткая литературная энциклопедия» отмечала, что его творчество представляет собой «прямой мост к реакционному отрицанию возможности переделки деревни». Так писатель разделил судьбу многих новокрестьянских поэтов. Однако он не был репрессирован в годы сталинского террора, что удивительно для человека с эсеровским прошлым.

Но не менее тяжелый период своей жизни ему пришлось прожить на свободе, в издательской блокаде почти четверть века. Жил в Москве, писал«в стол». Не рассчитывая на публикацию своих произведений о современности, потеряв надежду на то, чтобы увидеть в печати свои стихотворения, он сосредоточился на воспоминаниях.

В 1956 году в издательстве «Советский писатель» была опубликована его автобиографическая повесть «Из глубины. Повесть о самом себе и о других». Однако рассказы и повести писателя так и не увидели свет при его жизни.